Стэн разинул рот от изумления.

– Я объясню и это. Допустим, у вас есть солдат. Он раскрашивает для маскировки свое лицо, берет лишь нож и никакого больше другого оружия. В одиночку крадется в расположение неприятеля, проникает в бункер вражеского генерала, убивает его и возвращается к своим. Герой ли этот человек? Да, особого сорта. Но это не воин Гвардии.

Ланцотта перевел дух.

– Гвардия – это неумолимая десница Императора. Она служит для применения массированной силы в строго определенных точках, чтобы искоренять, излечивать вредные общественные явления, возникающие иногда, подобно гнойным язвам, на светлом лике нашей прекрасной Родины. Гвардеец вступает в битву с именем Императора, с его именем на устах он погибает. Гвардия – единый боевой организм, а не собрание отдельных выдающихся личностей.

Стэн озадаченно раздул щеки. Он не понимал, куда гнет хитроумный Ланцотта.

– От гвардейца ждут, что он проявит доблесть. Взамен Гвардия дает ему крепкие устои. Моральные и духовные на учебе и в гарнизоне, физические – в бою. Для многих из нас это больше чем честная сделка... Да вы слушаете меня?

Стэна интересовало только, что с ним теперь будет: отчислят в дежурный батальон? А вдруг выкинут обратно, на Вулкан?

– Позволю себе продолжить. Гвардеец всегда совершенствуется, чтобы быть кем-то большим, нежели просто гвардии рядовым. Он должен знать обязанности своего взводного командира и суметь выполнить их, если взводный выведен из строя. Точно так же сержант должен знать обязанности командира роты... И, независимо от того, каким бы гением в области тактики он ни был, если он не понимает на уровне инстинктов душу людей, вверенных ему, командир не то что бесполезен, он опасен! И я буду повторять снова и снова: моя работа заключается не в том, чтобы просто воспитывать рядовых гвардии. Моя обязанность научить молодых людей жить!

Кажется, Ланцотта иссяк.

– Это все, сержант? – бесцветным голосом произнес Стэн.

– Четверо уцелевших из пятидесяти шести... Да, Стэн. Это все.

Стэн поднял руку, собираясь отдать честь.

– Нет. Я не принимаю салюта и не отдаю честь исключенным из школы.

Стэн поел, сдал учебные принадлежности и остальное казенное барахло и улегся спать под тонкое гигиеническое покрывало из пленки. Чисто по-человечески он хотел, чтобы кто-нибудь из друзей поговорил с ним, хотя бы просто попрощался. Но, вообще-то, лучше обойтись без этого. Стэн сам видел много раз, как выгоняют, и знал, что для оставшихся гораздо спокойнее, если неудачник просто тихо исчезнет.

Интересно, чего это они столько с ним волынят? Обыкновенно исключенный уже через пару часов после того, как узнает, что его выгнали, трясется по дороге к дому. Вероятно, задержка вызвана тем, что он натворил нечто действительно серьезное и его захотели как следует помурыжить в качестве последнего урока.

В общем, у Стэна оказалось время поразмыслить о своем будущем. Если его пошлют в дежурный батальон... Он хмыкнул. Теперь он больше ничего не должен родной стране, так что при первой же возможности смоется. Дезертирует. А может, лучше дотянуть лямку и после дембеля рвануть в Сектор Первопроходцев! На периферии всегда нехватка рабочих рук, а уж его-то, с гвардейским, пусть и незаконченным образованием, как пить дать примут. Но если Вулкан... Пальцы Стэна непроизвольно сомкнулись на рукоятке ножа. Если он вернется. Компания прикончит его.

Стэн скорее почувствовал, нежели увидел или услышал какое-то движение рядом. Нащупал ножны... Рука Каррутерс коснулась его плеча.

– Следуйте за мной.

Стэн лежал, не раздеваясь, и тотчас вылез из койки. Привычно прибрал ее и подхватил свой небольшой вещмешок.

Каррутерс поманила его к выходу, и Стэн тупо, как баран, пошел за ней. Он вдруг сообразил, что Каррутерс вела себя так, будто знала, что у него нож. Тогда странно, почему его давно уже не отобрали?..

Они остановились у грузовичка-автомата доставки боеприпасов, управляемого из командного пункта. Каррутерс указала на единственное имеющееся сиденье, куда Стэн немедленно залез, набрала пусковой код и отступила на шаг. Машина загудела. И тут Каррутерс вскинула руку в воинском приветствии!

Стэн глазам не верил. Каррутерс салютовала ему, исключенному из Гвардии! Двоечнику! Стэн совсем растерялся и по привычке тоже отдал честь. Как только машина поднялась в воздух, Каррутерс повернулась и промаршировала, как только она одна умела это делать, обратно в здание.

Стэн огляделся. Машина неслась наискосок через тренировочную зону, почти скребя брюхом по земле, а затем поднялась метров на двадцать ввысь. На экране загорелось сообщение: «Задана доставка в зону с ограниченным доступом. Введите код допуска». Затем раздался щелчок, и по экрану побежали цифры. Наконец, цифры исчезли, и появилась мигающая надпись: «Разрешен доступ в зону Подразделения М. После посадки ожидайте сопровождающего».

Стэн сидел, ошалело вглядываясь в экран бортового монитора, а потом откинулся на спинку кресла и закрыл глаза...

Глава 23

Махони церемонно налил медицинского спирта в пустую гильзу и опрокинул ее в двухлитровую пивную кружку. Передал кружку Каррутерс и повернулся к остальным:

– Кому-нибудь еще нужна дозаправка?

Рикор взяла вяленую рыбину и пустила ее поплавать в своей емкости, слегка обдав Махони пивными брызгами. Ланцотта тряхнул головой.

Махони поднял свою кружку:

– За отчисленного.

Они выпили.

– Как он это воспринял, капрал?

– Даже не знаю, полковник. Паренек слегка шокирован. Вероятно, подумал, что мы отправляем его обратно для вторичной переработки в ту дыру, откуда он появился.

– Неужели он так глуп?

– Это я сегодня истерзал парня. Он не виноват, что ничего не может сообразить в такой момент.

– Похоже на правду. Вы всегда были спецом по части медленных пыток, Лан. – Махони помолчал. – Рикор, простите, что заставляю вас скучать уже целую минуту, но мне надо побеседовать. Когда мы закончим это маленькое дельце, можно будет сбросить полковничьи одежды.

Каррутерс неловко пошевелилась и погрузила нос в свою кружку.

– Мне нужна очень краткая итоговая оценка парня. Рикор?

– Менять первоначальное суждение нет причин. Как и предполагалось, его успеваемость близка к рекордной. Профориентация почти не изменилась. Стэн ни в каком случае не будет хорошим солдатом Гвардии. Его независимость, инстинктивное неприятие власти, стремление к самостоятельным действиям особо выделены на графике. Для ваших целей он – идеальный кандидат. Непонятные психические травмы, о которых мы беседовали, когда он поступал в гвардейскую школу, во многом сохранились на том же уровне. Но в целом, исходя из того, насколько успешно Стэн показал себя в учении и во взаимодействии с людьми, он стал гораздо устойчивее как личность.

– Каррутерс?

– Не знаю, как выразиться поточнее, сэр. Однако в свою команду я бы такого не взяла. Он не трус, нет. Но т-т-т... полностью на него полагаться нельзя. Во всяком случае, в критических ситуациях.

– Выходит, типичный одиночка? Благодарю вас. Купите себе еще выпить. А заодно и мне. – Махони передал через стол свою кружку.

– Я бы мог развить оценку, данную Каррутерс, – осторожно начал Ланцотта, – но, наверное, нет надобности. Словами вряд ли удастся выразить суть дела лучше, чем она дала понять.

– Нет уж, Ланцотта, уж не тяните, как говорил пациент стоматологу. Вы-то знаете, что мне нужно.

– Я бы дал Стэну самую лестную рекомендацию для поступления в подразделение Богомолов. Он напоминает мне некоторых юных жеребцов, которых я пытался приручить для вас.

Каррутерс резко обернулась к нему, разбрызгав пиво:

– Вы разве там служили?

– Он был сержантом в моей команде, – сказал Махони.

– Поэтому, Каррутерс, скажу я вам, есть разница между маршем плечо к плечу с такими же горячими, уверенными в себе и друг в друге парнями и перерезанием глотки выскочке-диктатору, когда он развлекается в постели с девочкой. Помните такой случай, полковник?